Одна из загадок правления Ивана Четвёртого — загадка «макарьевских соборов». Так назывались собор русской православной церкви 1547 года и — то ли бывший, то ли нет — собор 1549 года (документов об этом соборе не осталось, и некоторые исследователи считают, что соборов было не два, а один). Зачем они были нужны? Только для того, чтобы оговорить характер почитания десятка местночтимых святых? Не ясно…
Но мы попробуем найти ответ на эту загадку.
Сначала отметим, что титул царя, на котором так настаивал митрополит Макарий при коронации Ивана Грозного, по церковным законам, сохранившимся ещё со времён византийского императора Юстиниана, отличался от титула императора или великого князя тем, что только царь имеет право созывать церковные соборы. Макарию был нужен именно царь, именно тот, кто созовёт собор русской православной церкви. Молодой княжич Иван идеально подходил на эту роль. Он был молод, искренен, честен, набожен и не лукав. И, как только Иван был венчан на правление как царь, он созвал церковный собор. Даже, возможно, два собора.
В 1547 и 1549 годах в Москве прошли два поместных собора православной церкви. Оба собора получили в историографии название «макарьевских», так как проводились под руководством митрополита московского Макария, занявшего кафедру в 1542 году, благодаря протекции Шуйских, и бывшего до этого в течении шестнадцати лет архиепископом новгородским.
Фигуру митрополита Макария я считаю ключевой для понимания периода царствования Ивана Грозного, а потому подробно ознакомимся с результатами работы «его» соборов. На мой взгляд, они очень хорошо иллюстрируют идеологию руководителя московской церкви в тот сложный период истории России.
Главным итогом этих соборов было то, что они прославили в качестве общероссийских 26 местночтимых святых и причислили ещё четверых общественных и религиозных деятелей к лику святых (Итого 30 общероссийских святых). Собор также канонизировал как местночтимых 9 святых.
Большинство общероссийских святых (18 из 30) просияли в землях Новгородской республики и на подконтрольных ей территориях. Это:
1. Иоанн Новгородский, первый архиепископ Новгорода,
2. Михаил Клопский, родственник Дмитрия Донского, провидец XV века, пророчествовавший о присоединении Новгорода к Москве,
3. Александр Невский (до этого момента местночтимый городецкий святой), основатель династии московских царей и новгородский князь-победитель ливонцев,
4. Никита Новгородский, с XII века один из самых почитаемых новгородских святых,
5. Ефимий Новгородский, архиепископ при котором состоялось фактическое присоединение Новгорода к Москве,
6. Всеволод Псковский, новгородский князь XII века, последний князь, имевший хоть какую-то, кроме военной, власть в Новгороде, князь после которого официально исчисляется время новгородской республики и тот самый князь, который широко расширил судебную юрисдикцию новгородского архиепископа,
7. Нифонт Новгородский, епископ Новгорода XII века, с которого начинается история независимости новгородского епископата от Киева,
8. Иона Новгородский, один из самых почитаемых в Новгороде епископов новгородских XV века,
9. Зосима Соловецкий, основатель Соловецкого монастыря,
10. Савватий Соловецкий, тоже основатель Соловецкого монастыря,
11. Савва Вишерский, основатель Савво-Вишерского монастыря в Новгороде,
12. Ефрем Перекомский, основатель Перекомского монастыря на озере Ильмень,
13. Александр Свирский, основатель Александро-Свирского монастыря в Новгороде,
14. Павел Обнорский, ученик Сергия Радонежского, основатель Павло-Обнорского монастыря в Вологде (напоминаю, что Вологда долгое время была совладением Москвы и Новгорода),
15. Дионисий Глушицкий, иконописец и основатель Глушицкого монастыря в Вологде,
16. Стефан Пермский, основатель ряда монастырей в Перми Вычегодской, креститель пермяков, действовал на территориях ранее принадлежавших Новгородской республике,
17. Григорий Пельшемский, основатель Пельшемского монастыря на реке Сухона, на территории, ранее принадлежащей Новгороду,
18. Ефросиний Псковский, основатель Спасо-Елизаровского монастыря в Пскове.
С прославлением этих святых как общероссийских русская православная церковь приобрела заметный «новгородский» акцент. Вроде бы столицей государства была Москва, присоединившая к себе Новгород, но особыми общегосударственными святыми объявлялись именно новгородские святые. Так объединившийся с Москвой Новгород становился религиозным центром Руси. При этом главное внимание уделялось тем святым (Иоанну Новгородскому, Всеволоду Псковскому и Нифонту Новгородскому), которые расширяли и укрепляли судебные и административные права новгородских архиепископов. Ну, например, по уставу Всеволода Псковского новгородский архиепископ мог судить слуг князя.
Особое внимание на соборах уделялось и воинствующим святым: победителю ливонских рыцарей Александру Невскому и руководителю крестового похода против вычегодских пермяков Стефану Пермскому, то есть тем, кто бил иноверцев к Западу и к Востоку от Новгорода. Девять святых, отмеченных на Соборе, были строителями и основателями монастырей-крепостей, окружавших и защищавших Новгород. Новгород тем самым становился как бы особо охраняемой святой территорией.
Глубоко значимым, священным становилось всё, что связано с ключевыми моментами истории новгородского архиепископства: и само возникновение новгородского епископата (при Иоанне Новгородском), и обособление его от Киева (при Нифонте Новгородском), и получение светской судебной власти (при Всеволоде Псковском), и особая роль в присоединении к Москве (деятельность Михаила Клопского и Ефимия Новгородского).
Несомненно, роль новгородского архиепископа в связи с этими канонизациями становилась образцовой, модельной для самой системы взаимоотношения церковной и светской власти. Макарий более чем прозрачно намекал, что роль царя при митрополите должна быть такой же, как роль князя новгородского при архиепископе Новгорода. Священство выше царства.
Это и была политическая программа митрополита Макария.
Как вы понимаете, она противоречила политической программе царя Ивана, который хотел самодержавно править именно как правитель московский и неограниченный никем. Он устал от опеки бояр и вовсе не хотел её менять на опеку церковных иерархов. Ему же решениями соборов фактически навязывали теократию. Очевидно, что с 1547 и 1549 годов назревал конфликт царя и митрополита. Может с первого взгляда показаться, что у Макария в этом конфликте позиция слаба. Но это не так. У митрополита были сильные союзники. О них мы будем говорить чуть позже, а пока продолжим анализ «макарьевских» соборов.
Среди не новгородских святых «макарьевские соборы» повелели почитать как общероссийских 12 местночтимых святых. Среди них:
1. Иона Московский, последний митрополит, имевший титул митрополита Московского и Киевского, и проживавший в Москве. После него топоним «Киев» исчезнет из титула митрополита Москвы. Иона был избран собором русских иерархов без благословления патриарха-униата,
2. Пафнутий Боровский, умерший в конце XV века, наставник Иосифа Волоцкого,
3. Никон Радонежский, второй игумен Троице-Сергиевой Лавры, ученик Сергия Радонежского,
4. Макарий Калязинский, живший в XV веке основатель Троице-Калязинского монастыря в Твери,
5. Савва Сторожевский, также живший в XV веке основатель Савва-Сторожевского монастыря в Звенигороде,
6. Иаков Ростовский, живший в конце XIV века основатель Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове,
7. Михаил Тверской, убитый в Орде Великий князь Тверской, основной противник Юрия Московского,
8. Авраамий Смоленский, живший в XIII веке основатель Авраамиевого монастыря в Смоленске,
9-11. Виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий,
12. Евфимий Суздальский, живший на рубеже XIV и XV веков святой, основатель Спасо-Ефимиева монастыря в Суздали.
Итак, среди перечисленных новых общероссийских святых четверо просияли на территории Московского княжества, двое — тверского, один — смоленского, двое — Ростово-Суздальского. Полагаю, что общероссийское почитание Михаила Тверского было неприятно для царя Ивана, потомка Юрия Даниловича. Полагаю, что стиснул зубы и стерпел он сие. Может показаться, что был некий «перекос» святых, просиявших в Суздальско-Ростовском регионе (вотчине Шуйских), и «обделение» святыми Муромо-Рязанского региона (вотчины Бельских). Но это не так. Среди девяти местночтимых святых, прославленных теми же «макарьевскими» соборами пятеро святых из Муромо-Рязанского региона (Пётр и Феврония Муромские, а также князь Константин Святославич и его сыновья Фёдор и Михаил). Итог: два общероссийских святых из вотчины Шуйских «уравновешены» пятью местночтимыми святыми из вотчины Бельских. Это явно было следствием политкорректности Макария, не желавшего ссориться с могущественными кланами.
Обратим также внимание на канонизацию московской церковью виленских мучеников, ранее местночтимых в Литве. Об этих мучениках говорил ещё митрополит Киприан, когда поссорился с литовской правящей династией. Говорил, что-де убили их по приказу литовского князя. То, что почти все князья Великого княжества Литовского были в то время православными, Киприана не смущало. Ему было важно противопоставить крепость веры православной простых литовцев козням князя Ягайло, перешедшего в католичество. Показать, что Литва — канонически православная земля. Правда, при Киприане тех мучеников общероссийскими святыми не признали. Повторяю — были до тех пор они православными святыми земли литовской.
Иное дело настало при митрополите Макарии, готовившем русско-литовскую войну!
Признание виленских мучеников русскими святыми — очень недружественный шаг по отношению к западному соседу Руси — Литве. Ну, это почти то же самое, что на государственном уровне признать героями России жертв Дома профсоюзов в Одессе. Это – неприкрытая провокация, ведущая к боевым действиям. Макарий жаждал войны с Литвой. Такой же провокацией можно считать общероссийское почитание Александра Невского – откровенная идеологическая подготовка Ливонской войны.
Итог нашего небольшого экскурса в историю «макарьевских соборов»: Макарий на «своих» соборах готовил «новгородский реванш» над Москвой. Он
продемонстрировал идеологическое лидерство Новгорода, тягу к признанию «священства выше царства», новгородской модели управления, а также к войне с конкурентами Новгорода: Ливонией и Литвой.
Царь к такой политической программе не был готов.
Какова же была политическая программа царя Ивана?
Об этом — в следующей статье.
